Вопрос о защите прав предпринимателей при заключении договора лизинга является весьма актуальным. В случае, когда расторжение договора лизинга происходило по причине несвоевременной уплаты лизингополучателем соответствующих платежей, суд вставал на сторону лизингодателя с учетом, обычно практикуемых условий, отражаемых в таком виде договоров, где указано безусловное право лизингодателя на расторжение такого договора в указанном случае с наступление соответствующих правовых последствий. Однако недавно Верховный Суд Российской Федерации принял принципиально новую позицию по данному вопросу.
Верховный Суд рассматривал спор о том, можно — ли взыскать неосновательное обогащение с лизингодателя по договору лизинга, если был подписан акт об отсутствии претензий Сторон по договору (дело № А40-83984/2021). Обстоятельства спора были следующие. По договору Лизингодатель передал Лизингополучателю автобус в лизинг на четыре года. Через несколько месяцев в одностороннем порядке Лизингодатель расторгнул соглашение, ссылаясь на нарушение сроков оплаты. Задолженность Лизингополучателя составила больше 600 000 руб. При возврате автобуса, стороны подписали акт, что не имеют финансовых претензий друг к другу.
Впоследствии лизингополучатель решил вернуть те деньги, которые успел заплатить Лизингодателю, пока договор еще действовал. Лизингополучатель определил сальдо встречных обязательств и посчитал, что Лизингодатель получил 509 000 рублей неосновательного обогащения.
Лизингополучатель уступил право требования к Лизингодателю по договору третьему лицу, которое подало иск о взыскании неосновательного обогащения. Третье лицо попросило выплатить не только неосновательное обогащение, но и проценты за неисполнение денежного обязательства (ст. 395 ГК). Нижестоящие инстанции отказали в таком иске, потому что стороны признали отсутствие финансовых претензий Сторон друг к другу по взаиморасчетам в связи с подписанием акта.
В итоге дело попало в Верховный Суд, который посчитал, что Суды, истолковавшие имеющиеся договорные формулировки как исключающие возможность требовать сальдо встречных обязательств по договору, не могли применить их, потому что такие формулировки являются недействительными. Вопреки выводам судов, буквальное содержание формулировки «Финансовых претензий по взаиморасчетам нет» свидетельствует лишь об отсутствии разногласий при изъятии предмета лизинга, но не позволяет утверждать об определении прав и обязанностей сторон при последующем распоряжении изъятым имуществом.
С учетом того, что право на подсчет сальдо у истца осталось, ВС вернул спор на новое рассмотрение в Арбитражный суд Москвы.
В данном деле Верховным Судом была сформулирована позиция о том, что условия договора лизинга, защищающие интересы и права преимущественно одной стороны в ущерб другой, то есть определяющие лучшее положение лизингодателя, чем он мог бы находиться при добросовестном исполнении договора лизинга, могут быть квалифицированы как ничтожные, согласно ст. 10 и 168 ГК РФ. Значит, такие условия не могут применяться судом при разрешении спора. Позиция Верховного суда может стать прецедентом по защите прав и интересов лизингополучателей, поскольку они могут взыскивать денежные средства в связи с неосновательным обогащением. Таким образом, принятое решение станет отличной опорой в будущем для защиты прав предпринимателей от недобросовестности контрагентов и развития судебной практики по взысканию неосновательного обогащения.
